Призраки прошлого [черновик, СИ] - Елена Немченко

Эта странная молчаливая женщина, находясь рядом с которой я ощущала слепое чувство опаски, как рядом с человеком, не совсем адекватно реагирующим на реальность, уже сидела за огромным черным столом и сосредоточенно перебирала мешочки. Одни из них глухо брякали, отброшенные в сторону небрежной рукой, другие удостаивались длительного осмотра и нахмуренных белых бровей.

Мы вместе с Айком и Ситтой, уселись рядом. Только девочка пододвинула стул так, чтобы я оказалась как раз напротив ее мамы.

— Вот оно. Тебе подходит, — невероятным образом изогнув брови, произнесла женщина и внезапно взмахнула рукой, высыпая на стол содержимое мешочка. Это оказалась дикая смесь из крупы, засушенных плодов шиповника и не поддающейся описанию требухи.

— Гречка, шиповник, грецкий орех… Пихта или рябина? Нет, больше все-таки рябина… Да-да, именно рябина! Черная рябина. Хм… Может быть даже темно-фиолетовая…

Я покосилась на Айка. На лице у парня блуждала понимающая ухмылка. Но пояснять, как водится, он ничего не стал. Только шепнул, запутав окончательно:

— Я - белый каштан, Линек — синий кедр, Кароль — зеленый дуб, Салир — желтый вяз.

Странная женщина убрала лишние мешочки в сторону и, навалившись на стол, задумчивым взглядом уставилась на рассыпанные дары природы.

Я потрясла головой. Неужели у них, в диких землях, все такие сумасшедшие?

— Хм… — повторила мама Айка и закусила щеку, внимательнейшим образом рассматривая рассыпанную смесь. Ее чада внимали ей с благоговейным восхищением. Что же, мне одной кажется, что "ингредиенты" никак не связаны между собой? — Тяжело на тебя смотреть, мешает твой дар. Смутно все вижу… — Я едва не расхохоталась. Она, что, гадалка?!.. Ну, Айк!.. — Смутно, неясно… И слишком много всего.

Она принялась сгребать "мусор" к краю стола. Самое интересное, что ни одна пылинка не упала на пол — все вернулось на место, в кожаный мешочек.

Айк выглядел обескураженным.

— И что? Совсем ничего не скажешь?

СанмЛэттис, не переставая складывать мешочки в искусно выполненный ларец, пожала плечами.

— Я не вижу смысла что-то говорить. Мои слова ничего не изменят. Пожалуй, кроме одного…

Она вернулась за стол и впервые глянула мне прямо в глаза. Да так, что я заворожено замерла.

Он, взгляд, близкий, как все понимающие глаза матери, и далекий, как высокомерный взор королевы, теплый, как прижавшийся к бедру бок котенка, и холодный, как горный ручей, живой, как пляска пламени, и отрешенный, как безучастное небо, пробудил какие-то неизвестные мне чувства и я застыла, чуя, как вместе со взглядом она задумчиво перебирает перепутанные нити моей души.

— Твой отец умер слишком рано и не успел рассказать что-то важное о том, что мучает тебя сейчас, и о чем ты представления не имеешь. Это то, что есть внутри тебя, чему ты отчаянно сопротивляешься, не понимая, что, на самом деле это тоже ты. Ты мастерица души… из-за этого тебе трудно будет принять его. Все твои проблемы от неприятия. Они рушат друг друга, не могут помогать тебе. Две силы сражаются внутри тебя, борются насмерть, и когда-нибудь они уничтожат друг друга. И ты останешься с пустотой. Без наследия предков и без благословления богов. Перестань бороться с этим. — Женщина прикрыла свои невероятные зеленые глаза.

Рядом изумленно выдохнула Ситта, Айк что-то невнятно пробурчал себе под нос. Я осталась сидеть, как сидела, только чуть склонила голову на бок. Нет, она не придумывает, жители, а особенно жительницы Аргаса известны своим собственным мистическим календарем, богатым разнообразием гаданий, оракулов и прочего тому подобного, а так же умением превосходно всем этим пользоваться, да и весь мой опыт менталиста, хоть и приходит в смущение от нетипичности поведения СанмЛэттис, говорит — она не врет. Но… Какова же семейка! Леворукий, гадалка, судя по всему, превосходно разбирающаяся в психологии… Удивительно, что Айк — нормальный, вполне даже среднестатистический человек. Не в магическом плане, конечно же.

Зато теперь я понимаю, откуда у Айка склонность говорить загадками. Все в корнях наших.

— Вот, держи. — Женщина протянула мне засушенную веточку жимолости. — Это тебе. — Потом вытащила из маленькой шкатулки кисть рябины. — Это твое. А это, — она тонко улыбнулась и протянула мне сухой и ломкий лист незнакомого дерева, — его.

— Что это значит? — поинтересовалась я, хотя была уверена, что мне не ответят. Так и случилось.

— Это значит то, что ты сама поймешь под этими и другими знаками. Их Ясноглазая Кайлих подает всем людям в избытке, нужно только уметь читать.

Женщина перегнулась через стол, заставив и меня наклониться вперед, посмотрела прямо в глаза и промолвила:

— Но ты, кажется, умеешь. В кратных девяти числах сентября утопи камень в лесном озере. Из-за него они плачут.

В голове появилась очень похожая на правду мысль. Да она не в своем уме! Несвязная речь, одержимость каким-то гипотетичным знанием, навязчивые идеи. Но, заглядывая в ее "несуществующие" в природе слишком яркие зеленые глаза, я тонула в их кристальной чистоте…

От матери Айка пахло тимьяном. Вблизи был виден легкий пушок на ее лице, какой бывает у совсем еще юных девушек, но никак не у трехсотлетних женщин.

После этих "откровений", если, конечно же, так можно назвать набор контекстно-несвязных предложений, общаться с СанмЛэттис в "неформальной обстановке" расхотелось совсем. Поэтому, высидев за чаепитием положенный минимум времени, я поднялась в отданную в мое распоряжение комнату. Уселась на подоконник, не такой широкий и удобный, как в Хрустальном, к сожалению, и уставилась на город за окном. Это так характерно для Мастеров, оказаться в городе, жить в доме, но и представления не иметь о том, что находится за приютившим снаружи, за стенами… Нет, обязательно пойду сегодня погулять по городу.

Одну меня Айк не отпустил, мотивировав, что портовый город — не место для праздных прогулок, даже в благополучных районах. Он ведь прекрасно понимал, что гулять я собираюсь не только среди богатых домов, но и на рынке, набережной, веселых улицах, где полным-полно народа. Да и я себя чувствовала далеко не так уверенно, как раньше.

Айка же одного не отпустила Ситта, заявив, что ему опасно гулять по городу. Опасно для самого города и его жителей.

Воздух отдавал горечью на языке, сушил горло, а в бедных районах еще и отдавал рыбой. Все вокруг ругались, хохотали, о чем-то спорили, пили… Целый день сестра Мастера неутомимо рассказывала комичные случаи с участием брата, на что тот сначала краснел, а потом просто недовольно пыхтел, засунув руки в карманы брюк и делая вид, что он тут совершенно не при чем.